))) Всё это так неправильно, мой друг. Всё это возмутительно, наверно.
Стояла заколоченной таверна. Ни одного искателя вокруг, пропагандиста вкусного рагу, хмельного эля или женской ласки.
На улице хозяйничали сказки, прохожие ловили на бегу звонки, слова и прятали в ладонь. И, закрывая двери да покрепче, вели вполне осмысленные речи про ниоткуда взявшуюся хтонь.
Когда-то старый город процветал, смешные утки плавали в каналах. Но тьма весёлый город доконала, солидно приумножив капитал торговцев амулетами. Причём аптекари душицу предлагали, сиропы, капли — развести в бокале. Не вешать нос. Плевать через плечо.
Я появился в городе в четверг.
Меня призвали городские маги. Придирчиво проверили бумаги, хотели убедиться — человек. Они ошиблись. Правда, не впервой. Тогда я был наполовину летом, бубновым королём или валетом. И сахарной оплывшей головой. Дорожный знак, гостиничный уют.
Усилием губы прошамкал нищий: здесь долгая печаль, усталость, днище. Волшебникам давно не подают. Пророчат бедность, голод и чуму. А у тебя пальто из кашемира.
Я быстро преуспел в науке мира, прекрасно разобрался, что к чему. Буквально год, а может, два назад, — у памяти запутанные нити — из города уехал сочинитель, практически досада из досад.
Блокноты не залезли в чемодан, поскольку чемодан не бесконечен. Осталась нечисть: каждый засекречен, опасен, невозможен, первоздан. Тогда и город погрузился в ночь, шарахались испуганные тени. Встречали раньше стайку привидений, ну так оно немного и давно.
Всё это крайне пагубно, старик, сказалось на общественной морали. Фантом дежурил возле магистрали, из подворотни раздавался крик, стенания — кому принадлежат? Чужая смерть не стоила полушки. Бессовестная ведьмина избушка высиживала в парке избушат. Свирепствовал железный командор. Сидела пара кобольдов в кадиле. Короче, воплотились, расплодились, установили сказочный террор. Казалось — ужас улицы доест, трещало и ломалось что-то с хрустом. Забытым персонажам стало грустно, пытались как-то выразить протест. Писательский восторг не передам — вернул ему чудовищных злодеев. Как раз его покинули идеи, а гоблины умны не годам.
Всё это непридумано, увы. Всё это так, не хуже и не лучше.
Теперь я числюсь главным по заблудшим сюжетам от Камчатки до Невы. Живу — то потребитель, то аскет, то в облака, то по кривой дорожке. Но маленькие костяные ножки царапают начищенный паркет. Пускай, конечно, мне не жаль его, ах, бросьте, не из мелочных душонок. Прибился сдуру младший избушонок, почувствовал душевное родство.
На улице мигают фонари, считая звёзды высшим патронажем.
Я тоже был на четверть персонажем. Ты только никому не говори. Расти, изба. К началу сентября пойдешь месить бессонницу и слякоть. И я почти уверен — стану плакать, но я почти уверен — всё не зря.
#svirel_poetry
#ночь_городских_сказок
